http://yakovchuk.by.ru/notmyarticles004.html
12 декабря 1925 г. Троцкий писал :
”Введение государственной продажи водки – жестокая и глубоко принципиальная ошибка. Как и следовало предвидеть, прежде чем она успела обнаружить свои успехи в деле вытеснения самогона в деревне, она завоевала себе широкое поле в городе. Она подрывает материальный уровень рабочих масс. Она понижает их культурный рост. Она принижает в их глазах авторитет государства. Её фискальные выгоды ни в каком случае не покрывают тех ударов, которые она наносит хозяйству, физиологически и духовно поражая основную силу социалистического строительства – рабочий класс”.[2, с.158]
Требование отменить государственную продажу водки было выдвинуто Троцким на пленуме ЦК ВКП/б/ 6-9 апреля 1926 г.[2, с.218]
Даже с чисто хозяйственной точки зрения государственная продажа водка была вредной. Бюджетным поступлениям на стороне государства противостояли потери от прогулов, от порчи материалов и машин, от увечий и просто менее высокой производительности труда. При капитализме это не имело такого большого значения, потому что основные средства производства принадлежали капиталистам, а значит, они и несли убытки ; государству же доставались доходы от спаивания. Со своей стороны капиталисты, путём установления жестоких наказаний за порчу материалов, прогулы и другие последствия пьянства, сводили эти хозяйственные потери до минимальных размеров.
Дело приняло совсем другой оборот в Советском Союзе. Трудовой кодекс был переделан в пользу рабочих. Само по себе это было гигантским достижением, но в сочетании с восстановлением продажи водки это означало поблажливое отношение к пьющим рабочим и выражалось в росте числа прогулов, несчастных случаев, брака на производстве и т.д. А раз промышленность в большинстве своём принадлежала государству, то возникла глупая ситуация : государство больше теряло от хозяйственных последствий пьянства, чем получала от продажи водки.
В программе левой оппозиции, составленной в 1927 г. к XY съезду партии, указывалось на этот сугубо хозяйственный аспект, после чего следовал вывод :
”Государственная промышленность теряет от водки не меньше, чем получает бюджет. Прекращение государственной продажи водки в кратчайший срок (2-3 года) автоматически повысит материальные и духовные ресурсы индустриализации”.[2, с.138]
В 1927/28 году чистый доход от торговли спиртными напитками составил 728 млн. рублей, а потери, понесённые народным хозяйством от потребления алкоголя (в результате нарушения трудовой дисциплины, увеличения брака, порчи машин, роста несчастных случаев, пожаров, драк, увечий как результата пьянства) составили 1270 млн. рублей.[11]
В 1929 году Всесоюзный совет противоалкогольных обществ (во главе которого стоял троцкист Ларин) опубликовал данные о том, что бюджетные поступления от продажи спиртных напитков составили 900 млн. рублей, тогда как полное прекращение их продажи только в промышленных районах должно было дать благодаря росту производительности труда дополнительную продукцию более чем на миллиард рублей. Примерно ещё 100 млн. рублей принесло бы государству уменьшение прогулов по причине пьянства, сокращение выплат страховых сумм за пожары, возникшие по вине пьяниц и т. д. В то же время рациональные расходы рабочих семей увеличились бы на несколько сот миллионов рублей.[11]
В этой ситуации было лишь два решения вопроса : или вернуться к практике первых лет революции и запретить водку, или ещё более приблизиться к царским временам и государственную продажу водки дополнить каторжным режимом на заводах. Первый вариант предлагали троцкисты ; второй был воплощён сталинистами. В 30-х годах были введены жесточайшие даже по сравнению с царскими временами законы по борьбе с прогулами, порчей машин и т.д. В итоге был сделан ещё один шаг в сторону ужесточения внутреннего режима в стране, в сторону усиления власти бюрократии над пролетариатом. Государство, одной рукой спаивая рабочих, другой рукой било их за хозяйственные последствия пьянства.
Поскольку установления жестокой системы наказаний за плохую трудовую дисциплину уменьшило вред, который пьянство причиняло хозяйству, а вред физическому и духовному здоровью населения не волновал бюрократию, то сталинисты в 30-х годах пошли на дальнейшее увеличение производства водки. В 1930 г. Сталин говорил Молотову : ”Нужно отбросить ложный стыд и пойти на максимальное увеличение производства водки”, – что и было сделано.[12, с.336]
Так была упущена блестящая возможность избавить Россию от её вековой беды и позора.
Когда в 1932-1933 гг. из деревни выгребали последние зёрна, оставляя селян умирать от голода, делалось это также и для того, чтобы обеспечить сырьём водочные заводы, напоить горожан и добиться двойной выгоды : получить доход от продажи водки и перевести недовольство горожан политическим режимом в безопасные для него формы (это было полное восстановление практики дореволюционной России). В 1926-1927 годах на приготовление спиртных напитков было затрачено более 2 млн. тонн зерна.[11] Для того, чтобы не умереть от голода, хватит 200 кг зерна в год на человека. Значит, этих 2 млн. тонн хватило бы на то, чтобы спасти от голода 10 млн. человек. Я полагаю, что в 1932-1933 гг. водки производилось больше, чем в 1926-1927 гг. ; но предположим, что её производили столько же. Цифры о том, сколько умерло от голода в 1932-1933 гг., колеблются от 2 до 8 млн. ; я больше склоняюсь к цифре 2-3 млн. Но как бы то ни было, а есть все основания утверждать, что прекращение государственного спаивания народа высвободило бы такое количество зерна, которого бы хватило для ликвидации голода в деревне.
И наряду со всем этим сталинский режим проводил лицемерную кампанию по борьбе с пьянством. Это – важная особенность бюрократической касты : не имея на то время смелости открыто отвергнуть социализм, она была вынуждена на словах придерживаться революционных принципов (в том числе по отношению к пьянству), хотя проводило типично эксплуататорскую политику.
Троцкисты заметили это в самом начале, когда бюрократия ещё только становилась правящей кастой. В 1926 г. левая оппозиция критиковала правящую фракцию за то, что она, разглагольствуя о борьбе с пьянством вообще, не только не собирается отменить продажу водки государством, но и более того : её хозяйственные планы, годовые и пятилетние, строились на росте потребления водки и росте доходов от её продажи.[1]
И после Сталина бюрократии было присуще это двуличие – словесное осуждение пьянства и увеличение выпуска водки. Призывая народ меньше пить, бюрократия больше ему наливала. Доходы бюджета от налога с оборота от продажи спиртных изделий выросли с 67 млрд. руб. в 8-й пятилетке до 169 млрд. в 11-й. Выпуск спиртных изделий намного опережал рост населения, из-за чего потребление спирта в расчёте на душу населения неуклонно росло. Если пересчитать весь спирт, содержавшийся в напитках этого рода, в условный 100%-ный спирт, то на душу населения в 1985 г. было произведено 8.4 литра спирта против 4.7 в 1965 г.[3, с.11]
(Тут возникает интересный вопрос : в какой мере эта алкогольная деградация народа создавала психологические условия для того, чтобы в конце 80-х- начале 90-х ”прозреть”, то есть прийти к выводу, что революция 1917 года – это плохо и посему надобно ломать социализм и вертать капитализм ? Думаю, между этими явлениями – катастрофической алкоголизацией и буржуазной демократизацией – имелась большая положительная корреляция).
С наступлением демократии пали последние преграды между глоткой и водкой. Сразу после того, как в мозг народа широким грязевым потоком полились откровения Солженицына, в желудок так же неистово понеслась водка. Уж как ни велико было пьянство в перестройку, но пьянство в свободной России, прозревшей и отринувшей ”марксистские догмы”, превзошло его многократно. При сильном падении уровня жизни цена водки в 1998 г. была в 4 раза меньше по сравнению с 1990 г. . Государство не только само напрягает все силы, дабы влить как можно больше водки в народ, но также призвало на подмогу частную инициативу, отменив государственную монополию. Усилия демократического государства увенчались грандиозным успехом : если в 1990 г. от алкоголизма в России умерли 18.2 тыс., то уже в 1994 – 68.8 тыс. 1994.[7, с.21-22]
Всемирная организация здравоохранения полагает, что максимально допустимый уровень потребления спиртных напитков – это 8 литров 100%-ного спирта в год на человека. Сверх этого предела начинается физиологическая и духовная деградация. Уже в начале 80-х СССР превзошёл этот предел : в 1990 г. уровень потребления спиртных напитков составлял 8.5 литров 100%ного спирта на человека в год. Это совершенно оправдано воспринималось как страшная опасность. Но какими эпитетами можно описать то, что спустя 10 лет, к началу третьего тысячелетие, среднестатистический житель России выпивает за год спиртных напитков в пересчёте на условный 100%-ный спирт 14 литров !?[16]
В России в 1998 г. было 2.5 млн. зарегистрированных алкоголиков, но в действительности алкоголизм поражает во много раз большее количество : по некоторым оценкам, алкогольную зависимость имеют 40% взрослых мужчин и 17% женщин. Сейчас в России удельный вес алкоголиков среди подростков в 4 раза выше, чем в последние годы СССР. По данным Минздрава, на 100 000 населения России в 1994 г. приходилось 17 зарегистрированных алкоголиков-подростков, а в 1999 – 24.4.[16]
За последние 10 лет медицинская статистика отмечает значительное ухудшение психического состояния детей и подростков. В 2000 г. в психоневрологических поликлиниках России наблюдались более 700 тысяч детей в возрасте до 14 лет и почти 240 тысяч подростков. Выявлена тенденция роста психических нарушении у детей младше трех лет. Среди причин всего этого медики на первое место ставят алкоголизм – и родителей, и самих детей.[13]
Статьи в зарубежных газетах, посвящённые пьянству в России, выходят под заголовками : ”Водки убивает русских”, ”Россия вымирает” и т.д.[16]